Юность. Музыка. Футбол

Жоан Антуан Карамбу, осознавший себя после ночного происшествия в прижелезнодорожном кустарнике и окончательно очнувшийся в результате попадания щебнем в лоб, теперь сидел поверх хвороста в санках, которые сообща тянули Авдотья и Ефросинья, и громко клацал зубами от холода.

– Значит, человек? – прошептала Ефросинья и поделилась камнями с подругой.

В последнее время ощущенье того, что радость подобного блудняка оставляла его фанатскую душу, становилось все более явным. Однако поделиться такими подозреньями со своими корешами он пока не решался – ведь те имели гнусную привычку жестоко чморить всякого, кого сочтут уклонистом.

– Ох! Что же это?!