Юность. Музыка. Футбол

– Имеющий ум, да поймет очевидное, – подняв указательный перст, резюмировал Ойойой, и оба джентльмена попытались сфокусировать свои взгляды на молчавшем досель Ботанике.

Скажем, она раскроет и начнет читать книгу. Книгу Уэлша. Например, «Дерьмо». Или «Порно». Тут я спрошу: «Вам нравится «Дерьмо»? Хотя конструктивнее было бы «Порно»… Ну ладно, пусть так: «Вам нравится Уэлш?».

Утреннее пение петухов отозвалось в груди Ефросиньи Босовой смутной тревогой. Удостоверившись, что в огороде никого нет, Ефросинья пробежала вверх по улице метров сто, затем, вниз метров двести, и, наконец, опрометью помчалась к самой дальней, стоящей чуть на отшибе, избе – оповестить подругу о ночной пропаже. А может, и, чем черт не шутит – Маугли ейный что-нибудь видел? На бегу Ефросинья не переставала голосить: «Кони! Ко-ни! Кооо-ниии!». Но взывала она не к взрослым самцам лошадей. Так звали любимца семьи (а особенно дочки Настеньки) – верного пса-дворнягу, кличку высмотрел по телику муж Игнат. Днем Кони сидел на цепи, а ночью свободно гулял в огороде. Самоволки случались и раньше, но к завтраку Кони с довольным и слегка виноватым видом всегда возвращался…

«Интересно, – думал он, – а вдруг на свободное место в Москве сядет симпатичная телка…