Юность. Музыка. Футбол

Поезд 88 нёс фанатов столичного клуба на первый выезд сезона в Питер, а фанатов несло по алкогольным волнам воспоминаний. Кто-то вспомнил шедвел на дерби в Москве.

Ботаник вскрикнул, тотчас кончил и моментально проснулся. Он свесил голову вниз – на нижних полках дрыхли его кореша. Верхняя полка напротив была вопиюще свободной. Усталый состав из последних сил подползал к перрону Московского вокзала города на Неве.

Как-то теплым (по местным меркам) июньским вечером, когда сумерки на всех основаниях могли считаться поздними и грозили вот-вот обратиться ночью, Карамбу с луком наперевес, привычно провожаемый серией крестных знамений, отсылаемых ему в спину стоящей на крыльце Авдотьей, ступил в абсолютно ночную чащу (в лесу-то ведь ночь наступает чуть раньше). Вдруг, недалеко от опушки, чуть ли не из-под ног выскочил совершенно белый зверь и, прошмыгнув справа налево, скрылся в высоких папоротниках. Все произошло столь стремительно, что об изготовке к выстрелу не могло быть и речи. Карамбу успел лишь признать животное. «Заяц. Белый заяц!» – в ужасе прошептал он. Карамбу отлично помнил народную ангольскую примету: если твой путь перебежит белый заяц – вперед дороги нет. Но пойти по пути суеверия – значит вернуться домой ни с чем. С другой стороны – заяц действительно был абсолютно белым – от ушей до хвоста, и эту нескромную вопиющую белизну не в силах была скрыть даже ночь! Наконец, поразмыслив над этим немного, Жоан Антуан предположил, что, возможно, старая ангольская примета здесь, в России, бессильна. Ведь духи, дающие знаки, здесь тоже другие, хоть и не менее опасные. А может быть, здесь белый заяц и вовсе – к удаче? Так, ободрив себя этой смелой гипотезой, Карамбу продолжил путь.

В последнее время ощущенье того, что радость подобного блудняка оставляла его фанатскую душу, становилось все более явным. Однако поделиться такими подозреньями со своими корешами он пока не решался – ведь те имели гнусную привычку жестоко чморить всякого, кого сочтут уклонистом.